Сразу после того, как автомобиль украли, можно было предположить, что проблемы со страховой выплатой обеспечены. Потому что был договор или не было договора, а сумму почти в четыре миллиона вот так запросто, без возражений, не отдают.
Итак, краткая хронология.
22 января 2011 года был тайно похищен Lexus LX 570.
24 января владелец машины принес в «Росгосстрах» заявление о страховом случае, сдал необходимые документы и предметы (ключи, брелоки от сигнализации).
21 мая, через целых четыре месяца, компания заключила со страхователем соглашение, из которого следовало, что вроде бы, да, возмещение она выплатит. Дав такое мужественное обещание, «Росгосстрах» замолчал еще на два месяца, видно переводя дух.
19 июля компания снова объявилась, однако уже в другом настроении, не столь выгодном для клиента. Нет, она не отказывалась отдать деньги, просто решила, что заплатит в два раза меньше.
По мнению «Росгосстраха», клиент нарушил п.п. 7.2 и 11.2 условий страхования. «Страхователь, - было сказано в условиях, - обязуется установить на легковые ТС иностранных марок – электронную противоугонную систему (иммобилайзер) или иное устройство, в соответствии с требованиями Страховщика». А в отношении тех, кто пренебрег этим требованием, компания при хищении автомобиля может применить франшизу в размере 50% от страховой стоимости похищенного ТС. Проще говоря, уменьшить выплату вдвое. Намерения эти отнюдь не казались пустыми. Никаких иммобилайзеров, кроме заводского в автомобиле, действительно, не имелось, а пункт в правилах, наоборот, был. Выплата в полтора миллиона рублей выглядела как насмешка, если ты рассчитывал почти на четыре миллиона. Обращение к юристам было совершенно закономерно.
О том, как шел процесс, долго рассказывать. До своего промежуточного финала – решения суда первой инстанции – он добрался 12 декабря 2011 года. Промежуточного, потому что деньги, повторимся, не такие, чтобы с ними расстаться. Сейчас кассация, составленная «Росгосстрахом», находится в Московском областном суде. Что же касается Люберецкого суда, он вынес решение в нашу пользу. Его логика и логика нашего юриста совпали, что объяснимо: действительно, в этих обстоятельствах другую сложно предположить.
Камнем преткновения стала противоугонная система. «Росгосстрах» настаивал (а с учетом предстоящего суда второй инстанции - продолжает настаивать) на том, что владелец Lexus не выполнил условия правил: не установил на свой автомобиль дополнительный иммобилайзер «или иное устройство, в соответствии с требованиями Страховщика». Мы же утверждали, что все условия выполнены, поскольку, во-первых, на автомобиле имеется заводской иммобилайзер и, в качестве «иного устройства», на нем установлена спутниковая система. А во-вторых, заключению договора предшествовал осмотр автомобиля, и есть акт этого осмотра, подписанный рукой представителя «Росгосстрах». Так вот, согласно акту, защита автомобиля страховую компанию совершенно устраивала. Если он, «Росгосстрах», при осмотре согласно кивнул, то почему сейчас, когда приспело платить, вдруг стал утверждать, будто его правила не были соблюдены?
Страховщик, понятно, продолжал настаивать, что иммобилайзер не тот, не им, «Росгосстрахом», рекомендованный. Но никак не мог подтвердить, что вообще рекомендовал что-то конкретное. В итоге остается повторить вслед за Гражданским кодексом: «Обязательства должны исполняться…»; «Односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом». (ГК РФ ст. 309-310). Суд повторяет эти слова и выносит решение в нашу пользу.
В итоге с «Росгосстраха» взыскали 1 917 500 руб. 50 коп. Такие деньги насчитал суд после того как вычел из полной страховой суммы уже выплаченные компанией примерно полтора миллиона и стоимость амортизационного износа ТС. После таких цифр процент за пользование чужими денежными средствами кажется полным пустяком. И то, что положенные нашему истцу 60 000 руб. суд, исходя из принципа разумности (ст. 333 ГК РФ), заменил на 40 000 руб., не вызывает никакого противоречия.
Теперь ждем суда второй инстанции и надеемся на его справедливость.
