Все начиналось вполне заурядно: в припаркованный Citroen C-Crosser въехала Mazda. Даже сомнения не было в том, кто виноват, а кому причитается выплата по ОСАГО. Однако ответственность водителя «Мазды» была застрахована в компании «Росгосстрах», а это повод если не для расстройства, то, по крайней мере, для дурного предчувствия.
И предчувствие оправдалось. Единственная радость для владельца «Ситроена» была в том, что СК заплатила довольно быстро – месяца не прошло. Но вот, сколько заплатила – это одно расстройство. Оценщик, привлеченный страховой, насчитал несчастные 47689.12 руб., которые не покрыли даже половины ущерба. Чтобы получить более правдоподобную оценку, мы тоже провели независимую экспертизу, и результат нам понравился. Оценщик насчитал ущерб на сумму 114938 руб. 45 коп., а вместе с ценой экспертизы и почтовых услуг выходило более 120000 руб. (лимит выплаты по ОСАГО при ущербе одному автомобилю). В итоге мы предъявили иск в 72 310 руб. 88 коп. (120000 руб. – 47689 руб. 12 коп., которые ранее уже были выплачены).
Казалось бы, все здесь будет, как и принято в подобных вполне типовых случаях. Ответчик представит суду результаты своей экспертизы, а истец – результаты своей. Тяжба сведется к столкновению двух оценочных актов. Чтобы выяснить истину, будет назначена судебная экспертиза, и компания заплатит по ее результатам. То есть мирная концовка рисовалась вполне отчетливо, было уже заранее скучно, но судебная экспертиза сумела всех удивить.
Для начала нас не устроила довольно-таки скромная сумма, которую насчитала нанятая судом организация под названием «Независимое экспертно-оценочное бюро». Но это было еще полбеды. Может мы бы с истцом с такой суммой и согласились, но с того момента как прочитали само заключение, ни о каком согласии речь идти уже не могла. Было ясно, что это тот случай, когда уважающие себя люди не должны проходить мимо. Что настолько вопиющую оценку не оспорить просто нельзя.
Вот некоторые «чудеса», которые позволил себе судебный эксперт:
1. Citroen C-Crosser был новый автомобиль, еще находившийся на гарантии, тем не менее его «гарантийный статус» и желательность ремонта у официального дилера никак не учитывались экспертом при расчете цены.
2. Было не ясно, откуда эксперт взял стоимость нормочаса. Причем доходило до откровенных нестыковок. На одной странице отчета написано, что взяты февральские цены, а на другой, что – июньские.
3. Бампер пострадавшего «Ситроена» по непонятной причине был исключен из числа деталей, которым требуется окраска, хотя окраска совершенно необходима, поскольку эта деталь – мы специально выясняли у дилеров – поставляется загрунтованной, но не окрашенной.
4. В том месте, где эксперт коснулся вопроса об износе кузовных деталей, он сослался на официальный сайт, но не Citroen, а… Subaru!
5. Как эксперт подсчитал износ, осталось непонятным, но его данные существенно расходились с предоставленными нашим специалистом.
6. На фоне таких казусов ошибки в описании деталей и неточно приведенное название нормативного документа, что судебный эксперт также себе позволил, кажутся безобидными помарками.
Обо всех «чудесах» (а здесь приведен неполный их список) наш юрист вместе с нанятым нами оценщиком задавали судебному эксперту вопросы, на которые не получали убедительных и ясных ответов. На самом же деле представляется, что объяснение всему этому было одно – речь шла о взыскании сравнительно небольшой денежной суммы. Видимо, из-за несчастных 25 тысяч – а именно такова была разница между нашей и судебной оценками – эксперт как следует трудиться просто не захотел. И не ожидал, что кто-то всерьез будет всматриваться в его заключение. К сожалению, это частный случай довольно распространенного отношения к «маленьким» делам, принятого в судах зажиточных регионов. Делам, в которых стоят на кону сравнительно скромные суммы и по которым, как зачастую считается, достаточно отстреляться формально. Даже суд был раздражен нашей придирчивостью и тем, что по скромному делу пришлось назначать дополнительные заседания. «Какая вам разница, сколько в итоге будет? У вас же не двести тысяч разница?», - было в какой-то момент сказано нам.
